Секта "Малёванцы"

Статья киевского епархиального миссионера и священника Саввы Потехина про секту «малеванцев» в Царской России на начало 20 века
Малеванство распространено, главным образом, в Киевской епархии. Здесь есть приходы в Васильковском, Сквирском, Каневском, Таращанском и других уездах, где малеванцы насчитываются сотнями. Вспышки малеванства замечались и в других епархиях, например в с. Павловке Харьковской губ., Петро-ocтpoве и г. Николаеве Херсонской г. и Рачканах — Минской губернии, но распространиться в этих местах малеванству, как секте, не удалось. Исчезло малеванство, по видимому, и из других мест, где оно пустило было корни.
Степан Чекмарев (стоит) и Кондратий Малеванный (сидит)
Так, ничего не слышно о малёванстве в г. Казани и селах Мамадышского уезда Казанской губернии, где малёванство распространяли Михаил и Давид Чекмаревы, сыновья Стефана Чекмарева, заключенного вместе с основателем секты, Кондратом Малеванным, в психиатрическую больницу в г. Казани. А в этих местах в 1895 г. малёванство, судя по письмам Малеванного к своим последователям в Киевскую губернию, насчитывало "много братьев и сестер". Ничего не известно ныне о малёванстве в Иркутской губернии, куда занесли и успешно стали было распространять малёванство переселенцы из Невской губернии: Радион Можар, Архип и ТроФим Пластуны.

Здесь была организована небольшая община малёванцев, которые пламенной любовью к своему "спасителю", посылали ему из далекой Сибири гостинцы и выражали страстное желание видеть его. Очевидно, и здесь малёванство заглохло. Также нет никаких сведений о судьбе малеванства в г. Одессе и в Курской губернии, где тоже были последователи Малеванного в 1899-1900 годах...

Малёванство, как религиозное движение, и в настоящее время тесно связано с личностью Кондрата Малеванного, находящегося в живых и почитаемого своими последователями не только за пророка и учителя, но за самого Христа и Спасителя, воплощенного Бога на земле.
Семья Малеванного
Родился Малеванный в 1844 году в г. Тараще и здесь же провел до 1902 года свою жизнь. У него в живых и в настоящее время жена и семь душ взрослых детей. Родители Малеванного злоупотребляли спиртными напитками и сам он предавался продолжительное время их неумеренному употреблению. Долгое время он жил в страшной бедности. Его ремесло — набивание обручей на бочки, давало ему скудный заработок. Он страдал бессонницей, ощущал припадки тоски и много раз помышлял о самоубийстве.

Его душевное настроение изменилось только в 1884 году, когда он оставил православную веру и перешел в штундизм, когда перестал пьянствовать и с увлечением предался слушанию Слова Божьего и религиозным упражнениям на штундистских молитвенных собраниях: наставлениям, пению псалмов, молитвенному покаянию и т.п. Состояние возбуждения, поддерживаемое прежде спиртными напитками, питалось теперь в нем молитвенными собраниями, доводившими его до экстаза. Затем он начал галлюцинировать слухом и зрением.

Ему часто во время молитвы слышались запахи, не сравнимые ни с какими запахами на земле. Ему казалось, что он видит Спасителя. Малеванный чувствовал во время молитвы особую радость и особый подъем не только духа, но и тела: ему казалось, что он как бы отделяется от земли...

Вскоре он стал бредить о том, что в нем находится Св. Дух, и что он ни говорит и что он ни делает, все это исходит от Св. Духа. Он стал говорить, что находится в постоянном и живом общении с Богом Отцом и что он сам есть Иисус Христос, Спаситель мира. Первыми, кто признал его учение, были его жена и дети. Затем его признали штундисты соседних с Таращею сел.

Скоро у него явилось около тысячи последователей. Не смотря на строгий запрет полиции, к Малеванному потянулись штундисты, чтобы повидать его, послушать, поклониться и принести ему дары. К нему нельзя было пробраться днем, пробирались, подкупая стражу, ночью. Семья Малеваннаго стала благоденствовать. Но ни это, ни то, что Малеванный часто болел, ни то, что попытки его вознестись на небо не удавались и он падал с крыши дома, жестоко расшибаясь, ничто не могло разуверить охваченную безумием толпу, что Малеванный — простой безумный и больной человек.
В 1891-м году Малеванный был освидетельствован по распоряжению властей, врачами и помещен в богоугодное заведение (Кирилловскую больницу) в г. Киеве. В больнице он продолжал бредить о своем мессианстве, и бред его, в виде записанных с его слов его поклонниками проповедей, или Евангелия Малеванного, распространялся между штундистами и увлекал все новых и новых последователей.

Самое заключение его в богоугодном заведении одни истолковали как переселение во дворец, другие как страдание "богу, т.е. ему, Малеванному, угодное".

Проповедь Малеванного, его фанатическое предсказание о скором наступлении страшного суда продолжались и тогда, когда его, освободили на короткое время, в 1905-м году заключили вместе со Степаном Чекмаревым в больницу св. Николая в г. Казани.

Проповедь эту поддерживали послания его, написанные в больнице при помощи какой-то сестры милосердия и распространяемые во множестве копий среди его последователей в Киевской губернии. В последние годы своего пребывания в Казани Малеванный сам не составлял послания, но послания, подложно составляемые от его имени, продолжались распространяться.

В 1905-м году, по указу 17 апреля, Малеванный возвратился на родину, поселился с женою в оставшемся доме и стал принимать там ищущих религиозных бесед с ним. Он ездит и по окрестным селам, посещает малеванцев и, собирая большие приношения, проповедует своим последователям о чистоте и мирной жизни.
Профессор Иван Алексеевич Сикорский
Появившееся в 1890 году малеванство имеет уже свою историю. В вероучении и жизни своих последователей оно, как секта, не столько развивало заложенный в основу своего вероучения и жизни мысли и стремления, последовательным логическим путем, сколько видоизменялось под влиянием своих вероучителей и чисто внешних обстоятельств. То малеванство, которое с 1890 года было известно его наблюдателям до 1895 года, времени заключения Кондрата Малеванного в психиатрическую больницу в Казани, не похоже на малеванство, которое стало распространяться его проповедниками Иваном Лысенко, с одной стороны, и Моисеем Тодосиенко — с другой. Наконец и то малеванство, которое утверждается ныне, с 1905-го года освобожденным из заключения и возвратившимся на родину Кондратом Малеванным, не похоже ни на первичное Малеванство самого Кондрата, ни на малеванство его проповедников — Лысенко, Тодосиенко и других.

Конечно, нельзя сказать, что в настоящее время первичное малеванство и малеванство Лысенко и К стало полным достоянием прошлого. Есть последователи малеванства, среди которых сохранилось малеванство в своей первичной чистоте. Есть еще и теперь признаки существования малеванства в той болезненной форме, которую тщательно изучил и прекрасно описал известный профессор-психиатр Иван Алексеевич Сикорский. Его брошюра "Психопатическая эпидемия 1892 года в Киевской губернии", может служить совершенно точным и строго-научным описанием малеванства для многих малеванских общин и в настоящее время.

Правда, теперь все меньше и меньше наблюдатель малеванства встречает в нем то необыкновенное благодушие, часто переходящее в сплошное экзальтированное радостное состояние, лишенное, по видимому, всяких внешних поводов, которое первоначально было общим для всех малеванцев. Уже не слышны прежние радостные вздохи, не замечается особой подвижности, сентиментальности, искусственной любезности и т. п. выражения приподнятого настроения.

Прекратилось прежнее стремление к своеобразному удовлетворению своих эстетических чувств. Нет былой страсти к нарядам и щегольству. Равным образом восстановился, по видимому, чисто крестьянский режим в употреблении пищи и питья. Прекратилось увлечение сластями, чаем с сахаром, финиками, апельсинами и т.п.

От праздной, не заботящиеся о завтрашнем дне жизни они вернулись к тяжелому крестьянскому труду. Но все же идеи, создавали малеванство в первоначальном болезненном виде, давшем основание ученому психиатру признать малеванство психопатической эпидемией, живы среди малеванцев во многих местах и в настоящее время.
Главной идеей малеванства является, по убеждению, его последователей, скорое наступление в ближайшем времени конца мира, которое для всего человечества явится как благотворное изменение в условиях существования человека: не будет труда и бедности, будет полное довольство, полный покой, полная радость — вот чего ждут малеванцы и что движет малеванством от первых его дней и до настоящего времени.

Но первые малеванцы связывали эту перемену, этот конец нынешнего бедственного существования и наступления новой лучшей жизни с личностью Кондрата Малеванного. От него, как от своего Христа и спасителя, ждали чуда. Он должен был явить себя миру, как Сын Божий, как Царь неба и земли. Он должен был вознестись на небо, чтобы тотчас снова снизойти на землю и произвести страшный суд над всеми неуверовавшими в него. Он должен был создать новое небо и новую землю.

И там, где сохранилась первоначальная вера в Малеванного, как Христа и Спасителя, как воплотившегося Сына Божьего, там сохраняется и прежнее ожидание от Малеванного чудесного явления его в мир для суда и создания царства Божьего. Правда, продолжительность этого ожидания и необходимость истолковывать различным аллегорическим образом медлительность в наступлении царства Божьего и особенно превратность в судьбе самого Малеванного, не имевшего силы воспротивиться заключению себя в больницу, умерили силу этого ожидания, но тем не менее многие из малеванцев и теперь все еще ожидают чуда от Малеванного.

Не все малеванцы, однако же, являлись и являются столь терпеливыми. После 1-го ноября 1899 года, когда, по предсказанию астронома Фалька, должно было произойти столкновение планет, когда не исполнился последний срок существования, по верованиям малеванцев, этого скорбного мира и когда должно было произойти явление Малеванного "в силе и славе", явился среди - малеванцев новый пророк в лице крестьянина Ивана Лысенко, который дал малеванству другое направление и другой вид.

С детства отличавшийся бродяжническими наклонностями, исходивший почти всю Россию, побывавший на Кавказе и в Сибири, он, когда для многих малеванцев стала ясна тщетность их надежды на пришествие Малеванного "в силе и славе", явился для малеванцев новым Христом, новым спасителем. Так как все же ни Лысенко, ни его последователи не решились совершенно отделить себя от Малеванного и остальных малеванцев, то стало образовываться новое воззрение на Малеванного, — как на Бога Отца. Сыном Божьим стал Лысенко. Некто Митрофан Мудрик в качестве Духа Святого восполнил эту малеванскую троицу.
Сделав перестановку в догматике малеванства, Лысенко иначе отнесся и к главной идее малеванства — ожиданию конца мира и наступлению царства Божьего. Он стал проповедовать, что новая жизнь не будет дана Малеванным посредством чудесного его явления для страшного суда и царства, а может осуществиться самими малеванцами посредством отрешения от земли и труда и освобождения себя от всякого закона. Лысенко стал проповедовать чистейший анархизм и антиномизм... Царства Божьего он перестал ждать от Малеванного, a решился сделать попытку достигнуть его осуществлением полной свободы от всяких обязательств земной жизни.

Такой анархизм и антиномизм не только не могли и меть надежды на быстрое и успешное распространение среди православных, но испугали и самих малеванцев. Только в с. Турбовке Свирского уезда Лысенку удалось организовать из малеванцев коммуну из 80-ти человек, которая всецело осуществила анархические и антиномистические идеи Лысенко. Эта коммуна, бросивши земли и хаты, продавши, что можно, и раздавши остальное своим односельчанам в ноябре 1899 года двинулась было на переселение в Казань, но из Киева, действием администрации, возвращена была обратно. Здесь, в этой коммуне, было осуществлено полное отрешение от всякого труда, полная половая свобода в отношениях мужчин и женщин, полное непризнание законов и властей.

Конечно, такое анархическое и антиномистическое существование было невозможно в течении долгого времени. Уже через месяц после похода в Казань, Лысенко с его главными последователями должны были оставить коммуну и бежать от голода и ненависти, своих последователей, которая сменила былую восторженную любовь и преданность. За сим и остальная коммуна возвратилась к обычному житейскому укладу жизни, а Лысенко со своими последователями тайно перебегал из одного места губернии в другое, но такого успеха, как в Турбовке, он нигде не имел.

Сильное волнение онъ произвелъ лишь в селе Павловке Уманского уезда в 1902-м году и в с. Петроострове Херсонской губернии в том же году. Имела некоторый внешний успех лысенковская компания этих бродячих малеванских пророков и в с. Рачканах Минской губернии.
Лысенко и его последователи, эти бродячие пророки малеванства, проповедывая и осуществляя свои анархические и антиномистические идеи, ведут мирную пропаганду, нигде не проповедуют и не осуществляют свои идеи насильственным путем, нигде не пытаются подбить население на насильственное ниспровержение властей, закона и православной Церкви.

Иначе повел пропаганду малеванства один из первых последователей Малеванного, Моисей Тодосиенко, произведший в 1901 году известный погром в с. Павловке Харьковской губернии, сосланный за это на каторгу и во время русско-японской войны бежавший оттуда, с о. Сахалина. Малеванство, проповедуемое и осуществляемое Тодосиенко, анархического также характера, но это не пассивная анархия, а революционная.

Анархические и антиномистические вспышки малеванства могут продолжаться и в настоящее время, в виду существования среди малеванцев бродячих пророков и в виду полной не организованности малеванства, как секты. Но в настоящее время деятельности этих бродячих пророков противостоит сам Кондрат Малеванный, в 1905 году освобожденный из заключения и возвратившийся на родину в Таращу. Теперь он слабый телом, но бодрый еще духом старик, не тот Кондрат, который в 1892 году объявил себя Христом и Спасителем, собиравшийся несколько раз возноситься. на небо и придти оттуда, чтобы судить людей и открыть Царство Божие.

Продолжительное-ли заключение в благоприятной для излечения больничной атмосфере, беседы-ли с врачами и частными интеллигентными посетителями, или разочарование в своем обманчивом призвании чудесно обновить мир излечили Малеванного от его безумного бреда о своем божественном происхождении, о своем мессианстве, Малеванный возвратился на родину проповедником совершенно нового малеванства, ничего, повидимому, общего не имеющего с тем малеванством, которое он проповедовал на свободе и в первые годы после своего заключения в письмах на родину из больницы.

В настоящее время Малеванный является больше проповедником-моралистом, чем в собственном смысле религиозным проповедником. Он оставляет проповедь о Боге и о Христе, как дело, не имеющее, по его мнению, жизненного смысла, и старается устроить жизнь своих последователей на началах мира, любви и свободы. О Боге он говорит в самом общем смысле, как Отце небесном, а о Христе он мыслит скорее, как о духе любви, чем о Богочеловеке-Искупителе, хотя и называет Его и Иисусом Христом, и Спасителем.
Малеванный, по выходе своем из заключения, сильно сблизился с известным толстовцем Иваном Трегубовым и, нам кажется, Трегубов повлиял на Малеванного в сторону толстовства. Правда, Трегубов в предисловии к изданному им "Приветствию русскому народу от Кондрата Малеванного", подчеркивает самостоятельное происхождение идей Малеванного, указывая лишь на сходство этих идей с учением Толстого, но самое приветствие своим содержанием далеко не то первоначальное безграмотное и совершенно дикое вероучение Малеванного, которое установлено и миссионерскими и психиатрическими наблюдениями.

Читая это приветствие, каждый, кто знаком с малеванством и толстовством, может без труда признать, что это чистое толстовство, только выраженное человеком пиэтистически настроенным и при помощи любимых штундистских стихов. Трегубов знает, что толстовство и действительное малеванство совершенно не похожие друг на друга воззрения, что в малеванстве сильна мистическая сторона, что сам Малеванный признан малеванцами за Христа и Спасителя не в силу его теперешней проповеди мира, свободы и любви, а в силу его прежней проповеди о себе, как Христе и Спасителе, и вот почему Трегубов вынужден "предупредить читателей" (изданного им и, конечно, отредактированного в толстовском духе приветствия), что в чисто мистической, религиозной стороне учения Малеванного они встретят много такого, что покажется им непонятным и даже странным, но что они не должны этим смущаться, помня, что сущность нашего передового сектантства заключается не в этом, а в нравственном и общественном его учении.

Трегубов, впрочем, признается, что "к сожалению, этот совет не всегда помнят даже его последователи, которые много говорят о Боге, о Христе, и разных чудесах и готовы бывают осудить того, кто не так, как они думают".

Такова в кратких чертах история малеванства от начала секты и до наших дней.

Каково же вероучение и религиозная жизнь малеванства в настоящее время?

Вероучение малеванцев излагалось исследователями несколько раз в статьях, опубликованных в "Миссионерском Обозрении" и в "Киевских Епархиальных Ведомостях". Эти статьи представляют попытки систематизировать вероучение малеванства, но попытки, нужно сказать, мало удачные. Дело в том, что малеванство еще не сложилось в определенную секту, с определенным вероучением. Малеванство, появившееся среди штундистов, а пропагандирующееся, главным образом, среди православных, в своей вероучительной части является отрицанием как штундобаптизма, так и православия. Эта отрицательная сторона существующих и знакомых малеванству вероучений и является главной темой малеванских проповедников и их догматов: ни в штундовом евангелии, ни в православном обряде нет спасения!
За этой отрицательной идеей уже положительная сторона малеванского вероучения: чтобы спастись, нужно родиться от Христа, нужно чтобы Христос воплотился в нас. Чисто хлыстовский догмат перевоплощения Христа и чисто хлыстовское понимание этого перевоплощения является общими и всеми разделяемым догматом малеванства.

Частности же в вероучении и истолкования этого вероучения настолько различны, что систематизировать их положительно невозможно. Несомненно только, что малеванцы держатся пантеистического воззрения на Божество, смешивая Бога с миромъ. Они допускают, что Господь Иисус Христос был на земле, но как всякий, подобный малеванцам, человек, воплотивший Бога в себе. Люди, по их представлению, умирая, переселяются душой в новорожденные тела других людей. Но малеванцы истинные, т.е. воплотившие Бога в себе, не могут умереть; кто же умирает, тот только этим доказывает, что он не настоящий малеванец.

Из всех малеванцев больше всех и совершенным образом воплотил в себе Бога Кондрат Малеванный: он есть истинный Христос, истинный Сын Божий и Спаситель, он есть тот, которого ожидали люди, которого пророчественно изображали рисунком, малевали, на иконах и описывали пророчественно словами в Евангелии. Евангелие, как и вся Библия, не заключает указаний на спасительный путь жизни, но как пророчество о живом ныне Христе, о Кондрате Малеванном, полезно для чтения и оживления в себе веры. Евангельское слово нужно понимать в духовном, иносказательном смысле. Это иносказание малеванцев положительный бред, за которым не угонится никакая логика.

Каждый малеванец изъясняет Евангельские слова по своему и как хочет. Вот, например, записанное одним из миссионеров иносказательное малеванское изъяснение св. Писания:
  • "Спаситель живет в человеке грешном, то значит он и страдает в человеке, а не на кресте. Если человек познает путь, то тогда в человеке Христос нарождается.
  • Пресвятая Дева - это премудрость; от премудрости в человеке Христос нарождается. Если кто почувствует в себе духа (ощутить трясение), это и есть свидетельство, что Христос в нем воскрес.
  • Христос не крестился в воде, потому что крещение есть вера и покаяние. Ясли, где родился Христос, это - сердце человеческое.
  • Лазарь, о котором говорится в Евангелии, это образ всех людей: когда люди грешат, это значит, что Лазарь умер и смердит, а когда люди покаются, то Лазарь, значит, воскрес.
  • Марфа - суета, a Mapия - премудрость.
  • Мертвые не воскреснут и царства небесного нет. Мы с телами не пойдем на небо: небо внутри нас; тело погибнет, а дух будет носиться в воздухе, пока не найдет себе нового жилища в человеке.
  • Бедная вдова, бросившая две лепты в сокровищницу храма, это — народ не знающий Писания.
  • Самарянка - сама рана, зараза, — человек, не познавший Христа в сердце
  • Апостол Петр - всякий человек, который интересуется и расспрашивает о Малеванном.
  • Патриархов никаких не было. Авраам, Сарра, Исаак, Иаков, Моисей — все это Христос, который имеет разные названия.
  • Царство небесное — это высшая власть в государстве. Кто достигнет этого царства, тот будет царствовать на земле и во веки не умрет, ибо сказано: "не все мы умрем, но все изменимся" (1 Кор. 15; 51).
  • Иуда - это малеванец, вернувшийся в православие.
  • Иван - Евангелие.
  • Пять хлебов - пятикнижие Моисея.
  • Пять мудрых дев и пять неразумных - это люди, познавшие Малеванного и не познавшие его.
  • Взявшие масла, но незасветившие его, это - люди вскорости от Малеваннаго отпавшие.
  • "Конец закона - Христос": значит, теперь ни церковного, ни гражданского закона не нужно.
  • Появившиеся во многих домах малеванцев иконы это — прообразы их кротости: малеванные познали кротость и им нужно стоять так, как икона, кротко и смиренно. Икона ничего не делает: не пьянствует, не сквернословит и мы ей подражать должны".
Таковое и тому подобное каламбурное иносказание Писания малеванцев выдается за изложение их вероучения, на самом же деле определенное вероучение, кроме признания Малеванного, за пришедшего Бога во плоти и христовоплощения в каждом малеванце, а также кроме учения о душепереселении, у малеванцев нет.

Признаком малеванства, как отличной от других сект, больше чем вероучение, являются их молитвенные собрания. Эти молитвенный собрания носят характер хлыстовских собраний, только они несравненно беспорядочнее и необдуманнее тех. Разница с хлыстовскими еще и в том, что у малеванцев употребляются на радениях не хлыстовские распевцы, а штундо-баптистические стихи из "Голоса веры", "Любимых стихов", "Сборника духовных песнопений" и прочих.

Молитвенные собрания, или радения малеванцев многократно были описаны очевидцами. Малеванцы не скрываются, подобно хлыстам, но на своих собраниях бывают рады всякому новому человеку. Эти собрания поражают наблюдателя своей экзальтацией. Несомненно, что малеванцы, по крайней мере многие, более экзальтированные из них, проводят их в состоянии беспамятства и галлюцинаций.

  1. Во время радений одни из них слышат сладкие, божественные, неземные запахи, "запахи св. Духа";
  2. другие ощущают какую-то легкость, воздушность всего своего тела, так что высоко прыгают, как бы отделяются от земли;
  3. третьи как будто созерцают разверстое небо, видят сонмы ангелов, слышат небесное пение;
  4. иные приобретают способность необыкновенно быстрого верчения всего тела или каких либо отдельных членов, рук или ног;
  5. иные, приложив кулак трубкой ко рту, издают поразительный по силе свист (труба архангела);
  6. иные получают дар языков, т.е. бессмысленно, но в тоже время необыкновенно быстро и раздельно, повторяют какие-то звуки,
  7. а еще иные, взяв в руки карандаш или перо, выводят быстро от правой руки к левой строкой какие-то знаки, в виде клинообразных букв...

Особенно бросается в глаза на раденях у малеванцев судорожность во всех их движениях. Они ждут наступления этих судорог, и если у кого они появятся, то это является как бы сигналом к началу радений для всех малеванцев.
Малеванный и его прихожане
Вот обычная картина молитвенных судорожных радений у малеванцев. Как только после ряда песнопений с каким-нибудь из малеванцев случится судорожный припадок, тотчас поднимается общий шум, крик и беспорядок. Одни падают, как сраженные молнией; другие восторженно или жалобно кричат, плачут, прыгают, хлопают в ладоши, бьют себя по лицу, дергают себя за волосы, стучат в грудь, топают ногами, пляшут, издают всевозможные звуки и возгласы то радости, то отчаяния, то страха, ужаса, удивления, счастья, мольбы и т.п., то, наконец, подражают собачьему лаю, конскому ржанию и другим диким звукам.

Мужчины и женщины по отношению друг к другу принимают страстные позы и движения, некоторые даже в этом отношении тут же соответствующим образом галлюцинируют... Среди шума и прыганья женщины судорожно распускают на себе волосы, обнажают грудь, а то спускают рубахи до пояса и стремительно бросаются к мужчинам с необузданным и страстным поцелуем. Тут же иногда, когда радения доводят малеванцев до полной потери воли и полного физического изнеможения, все падают на пол и начинается свальный грех...

Нужно сказать, что такой необузданный характер малеванских молитвенных радений замечается все реже и реже и, с возвращением Малеванного, во многих местах, которые оне сам посетил и где сам увещевал малеванцев вести себя благоприлично, молитвенные собрания малеванцев стали проходить спокойнее...

В заключение своего обозрения малеванства, его истории, вероучения и жизни, мы должны сказать, что в том сумбуре идей, движений и поступков, который приходится систематизировать как историю, вероучение и жизнь определенной группы людей, мало можно указать несомненных данных для заключения, что эта группа людей представляет особую секту. Если это секта, то секта не в православной Церкви, скорее это секта в штундизме, среди которого она появилась и с которым ее соединяет одно общее отрицательное отношение к православной Церкви.

Малеванство со стороны вероучения и жизни не организовано, да и не будет организовано, как отдельная секта. Малеванный сам уже старик. Его бродячие пророки, в роде Лысенко и Тодосиенко, могутъ только разрушать его дело. Трегубов и другие интеллигенты, если бы взялись за организацию малеванства, не могут иметь успеха. Малеванству нужны не книжные деятели и проповедники, а такие безумные фанатики, как сам Малеванный в прежнее, до заключения его, время. Но безумные фанатики не могут довершать дело: они разрушают прежнее и созидают новое. Малеванство было и будет не организованной сектой, а сильным хлыстовским направлением в штундизме.
Хлыстовство, как болезненное мистическое переживание Бога в себе, свойственно всякой религии; и во всякой религии, не только в христианстве, но и в язычестве, буддизме, магометанстве и Иудействе, это мистическое болезненное направление религиозности порождало сектантство. В христианстве, подобный хлыстовству, болезненные мистические явления, замечались во все времена и во всех религиозных общинах. В гностицизме древних, манихействе, павликианстве и богомильстве было много хлыстовского.

Было хлыстовство в католичестве, как есть там оно и теперь в местах, где церковная дисциплина не сдерживает порывы мистической настроенности. Особенно сильно хлыстовство в протестантских сектах мистического направления: гернгутерах, квакерах, шведенборпанах. Точно также явилось хлыстовство, в виде малеванства, и в русском штундизме. Явление это совершенно оригинальное, не имеющее никакой органической связи ни с хлыстовством протестантских сект, с которыми имеет связь русский штундизм, ни с хлыстовством, чисто русского происхождения, развившимся в православной Церкви.

Как ни поразительно сходно малеванство с русским хлыстовством, как ни напоминают Кондрат Малеванный бога саваофа — Данила Филиппова, Иван Лысенко — Ивана Суслова, а малеванская богородица Агафья Рудчук — Акулину Ивановну, как ни повторяет малеванство хлыстовския догмы и радения, но никаким образом нельзя установить, чтобы малеванство имело хотя бы отдаленную органическую связь с русским хлыстовством. Это совершенно самостоятельное явление в штундизме.

Чтобы понять появление хлыстовства в штундизме, этой рационалистической секте по преимуществу, нужно обратить внимание на причины, породившие малеванство. Профессор И.А. Сикорский указывает на сложность причин, вызвавших малеванство, как психологическое брожение в народе. Между причинами нравственного характера, он указывает появление и развитие штундизма в юго-западном крае, но не объясняет, почему малеванство развилось главным образом не среди православных непосредственно, а после предварительного совращения православных в штундизм и часто после продолжительной их жизни в штундизме.

Он отмечает также, хотя и не желает касаться, как причины возникновения и развития малеванщины, "тех нравственных мер, которые входят в область религиозную или находятся в ведении Святейшего Синода".

А между прочим именно эти причины если не создали малеванство то, во всяком случай имели несравненно большее влияние на его развитие, чем указываемые и рассматриваемые профессором такие причины, как одностороннее развитие грамотности, отсутствие руководительства народной жизнью со стороны культурных слоев общества, присутствие и деятельность среди народных масс субъектов, страдающих помешательством, особенно параноиков с религиозной манией, и физические причины в виде последствий крымской войны и усилившегося в народе злоупотребления спиртными напитками.
Граф (с 1877) Алексей Па́влович Игнатьев (1842—1906, Тверь) — киевский и иркутский генерал-губернатор, генерал от кавалерии из рода Игнатьевых.
Состояние штундизма и меры против него со стороны православной миссии и особенно администрации и породили малеванство, т.е. толкнули многих штундистов на тот мистический путь религиозности, который и создан Малеванным...

К началу девяностых годов 19 века штундизм достиг в Киевской епархии наибольшего своего распространения. В селах, где штундизм появлялся, он захватывал всех грамотных, мыслящих, всех чающих благочестивой жизни или духовного возрождения. Опору для своей веры и для своих упований они находили в слове Божьем.

Штундисты твердо были убеждены, что словом Божьим и буквой, и смыслом его не только можно оправдать и отступление от православной Церкви, но и обличить православие, опровергнуть все его учение. Штундисты на Писании думали основать все свое вероучение и всю свою жизнь. Писание было не только источником их учения, но и символом их веры, их упования. Быть христианином, им казалось, и значит жить по Писанию.

Другою опорой штундизма и средством его пропаганды были молитвенные собрания штундистов. Участвовать в них, читать Слово Божие, говорить слова назидания, петь "псалмы", совершать "вечерю Господню", испытывать всякий раз сладость покаянных слез и умиления, о, это такое религиозное переживание, которого штундисты не испытывали, когда были в православной Церкви, и которое они не иначе считали, как переживанием Бога в себе!

И вот с начала девяностых годов на обличение заблуждений штундизма выступила православная миссия, а на искоренение его пропаганды посредством молитвенных собраний — гражданская власть в лице генерал-губернатора юго-западного края, графа А.П. Игнатьева, призвавшего для этой цели на службу неизвестного противосектантского деятеля В.М. Скворцова. Православные миссионеры и в публичных, и частных бecедaх стали на основании св. Писания, и буквы, и смысла его, не только доказывать неосновательность отделения штундистов от православной Церкви, но и защищать православное учение во всех его пунктах и обличать ложь и заблуждения штундизма.

У штундистов вырывалась главная опора их учения, вырывалось знамя, во имя которого они вели борьбу с православием. На стороне православной миссии была большая образованность, большее знание библии, большее искусство в полемике. Штундисты теряли надежды на Писание, как свою опору. В лучшем для себя случае они видели, что Библией можно подтверждать и доказывать самые противоположные мысли. Полемика с миссионерами заводила их мысль в такой тупик, из которого они не могли выйти. И вот для многих штундисто библия явилась такой "хлопотницей", как когда то для молокан. Они утратили веру в спасительность слова Божьего", утратили надежду жить "по Писанию".
Василий Михайлович Скворцов (12 [24] января 1859 — 3 мая 1932) — русский публицист, издатель, православный миссионер, общественный деятель, участник монархического движения; издатель газеты «Колоколъ» и журнала «Миссіонерское Обозрѣніе»; тайный советник.
В то самое время началось сильное административное гонение на штундистов, отнятие земли, заключение в тюрьмы, побои, высылка на поселение. Особенно чувствительно было запрет штундистам общественных молитвенных собраний, на которых они познавали, главным образом, и истину и сладость новой их веры. За участие в запрещенных молитвенных собраниях администрация преследовала штундистов очень строгими мерами, — до лишения земли и ссылки на поселение включительно.

Что было делать штундистам? Самая нравственно слабая часть их впала в религиозный индифферентизм и из за внешних житейских соображений вернулись в православие и своим индифферентизмом, скрытым недоброжетельством и враждой, до сих пор разлагает жизнь православных приходов. Большинство сумело кое как отбиваться через своих вожаков на публичных беседах от миссионеров, а в административных и судебных местах от репрессий за молитвенные общественные собрания, меньшинство же штундистов, люди потерявшие веру в Писание, не желавшие идти ни на какие компромиссы с внешними тяжелыми условиями для свободного проявления их религиозной жизни, естественно впали в мистическое настроение.

Они потеряли веру в Евангелие, но во всей силе сохранили сознание о сладости душевных или сердечных переживаний новой штундовой веры. Они встроили преграду для своих молитвенных собраний, на которых они больше всего вкушали душевную сладость своей веры, но побороть это препятствие законным путем, путем тяжбы за свои права, как это сделало большинство штундистов — на это у них не было ни охоты, ни сил. Ко всему внешнему они почувствовали неодолимую апатию.

Психически усталые, пассивные, они всецело отдались в область чувств, потеряв всякую волю над ними. Внимая только внутренним своим переживаниям, послушные только внутреннему духу, они приняли эти душевные переживания за жизнь Бога или Христа в себе. То есть вера, то есть закон, то есть Бог, что в человека совершается. Этому внутреннему чувству они дали необузданную свободу; и в этой свободе они полагали всю жизнь, все спасенье, все Царство Божье.

Нужно было только найти человека, который взял бы их и за которым они пошли бы, которому отдались бы в его полную волю. Для этого, собственно, не нужно было, чтобы этот человек был религиозно образован. Вопросы вероучения для них были вторичны. Нужно, что бы этот человек сам взял волю над ними и умел возбуждать и поддерживать в них сладость внутреннего религиозного переживания.

Будет-ли он это делать путем проповеди о себе, как об имеющем придти для суда и устроения царства Божьего Спасителя, как это делал Малеванный, даст-ли он возможность осуществления полной свободы от труда, от властей, от обычной обстановки жизни, от всяких семейных, родственных и прочих обязательств, как это делает Лысенко, поведет-ли их на разрушение всего им враждебного и постылого, как это сделал Тодосиенко, все равно, лишь бы вкусить и пережить упоение момента, когда всего себя отдаешь охватившему тебя чувству.

В руках того, кто захотел бы увлечь малеванцев за собою, одинаковую роль могут играть, самые различные средства, например, красивая внешность, способность вдохновенно говорить, петь, даже быстро набирать какие либо бессмысленные фразы. Малеванцы, особенно малеванки, готовы признать за своего христа и поклониться ему, как Богу, всякого кто может довести их до экстаза. Случалось, что миссионер, рассказывая народу историю рождения Спасителя или излияния св. Духа на Апостолов, доводил этим малеванцев до экстаза, и они тут же при народе начинали свои судорожные радения и кричали миссионеру, что он — Христос.

Один из миссионеров таким путем дал возможность представителям медицины видеть открытое публичное радение малеванцев. Другой сделал тоже для представителей администрации. А еще один миссионер, поразивший малеванцев не столько своими миссионерскими беседами, сколько удивительно внушительной наружностью, не мог затем избавиться от своих поклонников, объявивших его христом и богом, и приходивших к нему в город для поклонения из отдаленного села.
До тех пор, пока в силе эти причины, породившие в штундизме малеванство, до тех пор будет происходить и действие. Пока штундизм не окрепнет, пока не выработает своего определенного вероучения, пока не выстроит в сознании своих последователей истинного значения Библии, пока не организует свою религиозную жизнь, пока не утвердит общей дисциплины, пока наконец, не перестанет возбуждать в народе несбыточных надежд, до тех пор в нем будет почва для мистического направления. Эти мистики из штундистов и будут угоняться в хлыстовство под видом малеванства.

Малеванство распространяется, главным образом среди штундистов, захватывая одинаково как младоштундистов, т.е. духовную штунду, так и штундобаптистов. Но и православные часто увлекаются малеванством, особенно там, где, по состоянию местной церковноприходской жизни, существуют условия, благоприятные уходу из православной Церкви всем лицам болезненно-мистического настроения. Если же в приходе и никто из православных не уходит в малеванство, то все же косвенное влияние на состояние православия малеванство оказывает.

Безумными бреднями своих пророков, экстатическим своим состоянием, а главное, — своими пламенными нападками на православный закон и священство, малеванцы разлагают веру православных, опоганивают их слух, охлаждают чувства сердечного умиления перед православной службой, уважения к церковному уставу, почтения перед священниками. Там, где появилось малеванство, религиозная настроенность православных понижается.

Все это, вместе с сожалением о безумии и погибели самых малеванцев, заставляет православных миссионеров вести борьбу с этим лжеучением и стараться, насколько возможно, оградить от него православных.

Борьба с малеванством очень трудна. Не питая доверия к миссионерам, не уважая священников, малеванцы, еще до указа 17 апреля, с неохотой вступали с ними в беседу. Да и вести обычные полемические беседы с ними нет никакой возможности. Никакой логики, даже той минимальной, которую можно бы потребовать у простого неграмотного человека, малеванцы не признают. В беседе они говорят буквально то, что подвернется на язык.

И чем бессмысленнее речь малеванца, но с чем большим воодушевлением и криком она произносится, тем большее она производит впечатление на толпу этих больных людей. И православные, особенно женщины, как бы заражаются, слушая этот бред малеванцев, каким-то психозом, особенно, когда речь сопровождается судорогами и таким даром языков, как эти бессмысленные звуки: "танъ-тара," "тинъ-тара," "гофтеле," "ман-теле", "пур-ла-ла," "исон," "фон," "тон," "алантин" и т.д.

Только тогда, когда миссионер или властно может остановить этот бред сумасшедших, или, подчинив внимание и чувства толпы себе, как вдохновенный оратор, сможет объяснить слушателям все безумие и бесовщину малеванцев, только тогда сможет он вести с ними публичную беседу. Иначе и устраивать эти публичные беседы не нужно. Пусть миссионер созывает одних православных и объясняет им православное учение, отвергаемое малеванцами, и обличает учение и поведение самых малеванцев.
Конечно, миссионеру невозможно отказаться от публичных бесед с малеванцами в случае, когда они сами являются на беседу или когда православные просят его об этом. Но в таком случае малеванцы уже не являются прошенными гостями и ведут себя несколько спокойнее и приличнее, да и православные разбираются в их безумных речах лучше, чем тогда, когда их просят на беседу и они являются туда в качестве проповедников, хотя бы и вынужденных.

Главными темами публичных и частных бесед с малеванцами должны быть следующие:

  1. Иисус Христос — только Един и пришел в определенное время;
  2. Что такое чрезвычайные дары: дар пророчества и языков?
  3. Какие признаки истинных пророков?
  4. Что такое дух и плоть, духовная и плотская жизнь, духовное и плотское понимание, закон духа и закон плоти, закон Христов и гражданский закон, земной, свобода духа и свобода плоти, начать духом и окончить плотью и т.п.?
  5. и наконец обличение малеванства историей малеванства и жизнью Малеванного и его последователей.

Полезно также распространять в народе брошюрки и листки доступного противомалеванного миссионерского содержания на эти же темы.
Савва Потехин
Протоиерей, Киевский епархиальный миссионер